Уважаемая редакция газеты «Узнай правду»!
Пишет вам любимая теща Евгентия Петровича -- Элоиза Кондратьевна. Мне очень хочется поделиться с дорогой газетой своими приключениями. С соседями я уже поделилась, с любимым зятем -- тоже, но чувство, что еще не все знают про мои приключения в тутаевской ЦРБ, заставило старческую руку взяться за перо и бумагу. Писать я, конечно, не мастерица, я больше по разговорно-трещотной части специализируюсь, но на старости лет можно попробовать себя и в ином жанре.
Так вот, я страсть как боюсь всяческих больниц. Как вижу больничное здание -- так у меня давление поднимается. Но тут, как говорится, приперло. Долго крестилась, долго крепилась, но идти все-таки на прием пришлось. Вручил мне терапевт кучу бумажек, заставил анализы сдавать.
Я -- гражданка сознательная, хотя и в летах. Строго выполняю то, что написано на бумажках. И вот на бумажке, которая обозначала талон на кровь, четко значилось время -- 7 часов 43 минуты, и кабинет -- № 10.
Скрипя, вздыхая и зевая, я пришла к означенному времени на третий этаж ЦРБ. Долго искала десятый кабинет, и нашла. А, найдя, слегка припухла от изумления -- у кабинета расположилось человек тридцать, не меньше, и все как один -- стационарные больные. Рука моя с талоном задрожала, но мысль, что талон -- это сила, придала утерянную было уверенность.
В холодном коридоре хрипели и кашляли больные дети, что из стационара, и постукивали зубами прочие больные, обряженные по стандартной больничной моде -- махровые халаты и шерстяные носки в тапочках.
На табличке кабинета значилось, что сам забор крови должен начинаться в 7. 30. Времени семь-тридцать -- лаборантов нет, семь-тридцать пять -- лаборантов нет, семь сорок -- лаборантов нет. Больные, что наверняка пришли занимать очередь часов в семь, если не раньше, тихо сходили с ума. Больные детки капризничали, их родители изнемогали.
Наконец, в семь сорок пять лаборанты имели место быть. Я решительно протянула свой талончик с уже просроченным не по моей вине временем. На что лаборант из кабинета №10 сказала просто и решительно -- да плевать, типа, я хотела на ваши талоны, вставайте в общую очередь и ждите... часа два, так как очередь увеличилась чуть ли не до сорока человек.
«Ха!» -- сказала я и тут же вспомнила свою боевую молодость, когда я на коне и с шашкой...
Рассудив, что мне только что было в крайне невежливой форме отказано в законном приеме по выданному талону, я развернулась и бодро промаршировала на второй этаж, где заседает больничное начальство. Ввалилась аккурат на планерку и сразу взяла быка за рога. И пусть бык радуется, что именно за рога, а не за...
Увы, главного врача ЦРБ я не застала. Михаил Осипов был в отъезде, а его обязанности исполняла Наталья Сероокая. Я изложила суть своей проблемы. Начальство предприняло попытку решить данную проблему путем телефонных звонков. Но на звонки долго никто не откликался. Пришлось начальству идти в народ, а народа на третьем этаже -- яблоку адамову негде упасть. И все хотят чего-то сдать. Я же, надо полагать, «сдала» лаборантов из кабинета №10.
Однако большое начальство меня ловко перепоручило другому начальству, рангом пониже, а этажом повыше -- кому-то с злополучного третьего этажа. Но несмотря на усилия нижнего начальства, в кабинете №10 меня так и не приняли. Кровь я сдавала в другой комнате, где обычно у деток делают забор крови. И, что странно, на фоне общего столпотворения в коридоре, здесь было неестественно пусто -- детки закончились.
Начальство, что рангом пониже, объяснило мне шепотом, что они ввели дополнительные талоны, дабы дать возможность большему количеству народа сдать свою кровь. Идея, безусловно, хорошая, только вот воплощение ее -- издевательство над гражданами.
Надо что-то менять. Например, начинать брать кровь у стационарных больных часов в семь, а с восьми уже давить кровь из пальца у всех прочих граждан. Или еще что придумать, а вот людей, честно пришедших по времени, с талонами, посылать в конец огромной очереди -- откровенное свинство со стороны отдельных работников ЦРБ. Ладно я, мирная пенсионерка, дома сижу, а если люди работающие приходят (и наверняка приходят)? И вместо того, чтобы сдав кровь по времени, бежать на работу, они опоздают туда часа на два и вовсе не по своей вине, и простая больничная процедура может закончиться увольнением? Ой, как нехорошо и непорядочно!
Намыкавшись на третьем этаже ЦРБ, расставшись с изрядной порцией крови (она явно была подпорчена злоключениями), я спустилась вниз. И на выходе, около молельной комнаты, мои блуждающие подслеповатые глаза наткнулись на ящик для пожертвований, где были начертаны такие слова: «Ищите прежде царствия божьего и правды его...». Тут меня, старушку благонравную, такое «хи-хи» пробрало, что я до дома успокоиться не могла. Именно с третьего этажа тутаевской ЦРБ и нужно начинать искать царствия божия и правды его.
С уважением --
Элоиза Кондратьевна,
любимая теща Евгентия Петровича.
|